"Сага о Некумеках"
Пророк
Однажды Ицик пытался спуститься с лестницы задом наперед. Неучитель долго наблюдал за этим научным экспериментом. Потом ему это надоело, и он сказал: - Ицик, ты так грохнешься! После чего вошел в квартиру и захлопнул дверь. Не прошло и трех минут, как на лестнице раздался грохот. Ицик не удержал равновесия и кубарем полетел вниз. Там он чуть не сбил входящего в подъезд Вадю. Тот наклонился над Ициком проверить, дышит ли он еще. Но губы Ицика шептали лишь одно: “Пророк... Пророк...” Вскоре Неучитель застал Ицика за странным занятием: сидя в углу, тот поставил перед собой его фотографию и, глядя на нее с обожанием, что-то шептал. - Что это? - грозно спросил Неучитель. Ицик схватил фото и прижал к груди. - О, пророк! - прошептал он. В гневе Неучитель выхватил у него свою фотографию, разорвал на мелкие кусочки, сжег их и с сарказмом спросил: - Уж не хочешь ли ты съесть пепел? Ицик набросился на пепел, как голодный волк. - Пророк, пророк, - шептали его губы. В течение двух последующих дней из комнаты Ицика раздавался стук топора. Вадя, зная способность Ицика обращаться с инструментами, ожидал дикого вопля и отрубленных членов. Но, к его удивлению, ждал он напрасно. Наоборот, через некоторое время из комнаты вышел торжествующий Ицик, обнимая большую деревянную болванку. Он поставил это бревно посреди гостиной. Когда Неучитель и Вадя разглядели творение рук Ицика, оба вскрикнули от ужаса. В окне напротив завыла собака.
Изваяние представляло собой страшное зрелище. На одной руке чудовища отсутствовали пальцы, на другой их было двенадцать. Одна нога была отрублена по колено, она, видимо, не удалась ваятелю, и он безжалостно отсек ее. Вторая была похожа на ногу слона. Зато уши явно получились - одно стояло, как у сторожевой собаки, второе было похоже на большой лопух. Над головой монстра Ицик вырубил некое подобие нимба. - Что это? - глухим голосом спросил Неучитель. - Это Вы! - воскликнул со слезами радости Ицик. Неучитель в ярости схватил идола и хотел ударить им Ицика по голове. - Ага, - закричал Неучитель. – Сотворил себе кумира? Не место идолам в моем доме! Жалобно скуля, Ицик забежал на кухню и спрятался под плиту. Неучитель в бессильном гневе выкинул окаянную чурку в окно.
Ицик и бюст
После того, как Ицик съел пепел сожженной фотографии, а идол, вырубленный им, был отвергнут, он втайне заказал у знакомого скульптора маленький бюст Неучителя. Но так как скульптор лепил Неучителя по описанию Ицика, то изваяние вышло похожим на нечто среднее между Иисусом Христом, Буддой и Бен-Гурионом. Ицик был в восторге. Он прятал бюст под подушкой и засыпал в уверенности, что проснется мудрецом.
Ицик и письмена
Кстати, немногим известно, что Неучитель совершенно не придавал значения собственным высказываниям. Именно поэтому многие его афоризмы приписывают мудрецам разных стран и эпох. Ицик же считал каждое слово Неучителя настолько ценным, что, пытаясь сохранить его для потомков, записывал большими буквами на отдельных листах и приклеивал их к стене. В результате его комната покрылась странными обоями. Он составлял из этих слов предложения, которые, на взгляд обычного человека, были совершенно бессмысленными. Но на взгляд Ицика они обладали магической силой. Все это длилось до того момента, пока Неучитель не зашел к нему в комнату и не содрал со стен все изречения. Ицик впал в отчаянье. Но тут же придумал новый способ сохранения великого наследия. Ицик стал ходить за Неучителем и записывать не отдельные слова, а целые мысли. Неучитель как-то взглянул в его тетрадку и зарыдал - ему открылось, насколько он, Неучитель, глуп. Но оказалось, что Ицик писал не то, что слышал, а то, что он думал о том, что слышал. А так как Ицик думал всегда не то, что слышал, то это он и записывал. Ему удалось издать двадцатитомное собрание сочинений того, что не говорил Неучитель. Но, и это начинание закончилось трагедией. Неучитель связался с издательством и весь многотомный труд пустили под нож. Если бы это сделал Вадя, то Ицик разорвал бы его на кусочки. Потому что Ицик страшно гневался, когда его обижали. Причем, обидчиком Ицика мог в принципе стать каждый. Например, Ицик спотыкался о камень и падал. Тогда он вскакивал, хватал камень и начинал бить его о землю с нечеловеческой силой. Он бил и бил преступный камень, но с тем, как назло, обычно ничего не происходило. Тогда Ицик в состоянии частичной невменяемости бросался на него и начинал грызть. Страшно Ицик грыз камни.
Так же он поступал с палками, которые попадались на его пути, со ступеньками лестницы, о которые спотыкался, и со всеми прочими неодушевленными объектами. Так бы произошло и с Вадей, но обидел Ицика Неучитель, а с этим ничего невозможно было поделать.
Ицик вытер слезы и стал обдумывать тайный смысл его деяний. Но все было напрасно - замысел кумира был непостижим.
Как Ицик понял, что он Ицик
Итак, Неучитель уже в который раз превращал в прах все самое ценное, что было у Ицика. Ицик не мог это пережить. Его оскорбленный мозг бунтовал. Какие только горестные и мятежные мысли не роились в его голове. И, наконец, в ней сверкнула спасительная идея. Ведь он, Ицик, так долго неучился у Неучителя, что уже и сам, пожалуй, может стать неучителем! Ицик пошел в индийский магазин и купил красивый тюрбан. Потом на блошином рынке купил широкие турецкие шаровары, туфли с загибающимися носами, отрастил длинную бороду, покрасил ее в белый цвет и сел в позу лотоса на центральной площади Тель- Авива. Он ждал приверженцев. И, действительно, буквально через неделю его сидения на площади, появилась стайка индийских туристов. Издалека показывая на него пальцем, они кричали “Гуру, гуру!” и, наконец, приготовившись стать адептами, подбежали к нему. Один из них отвесил ему поклон и спросил: - Вы гуру? И тут Ицик вспомнил, как Неучитель отвечал на подобные вопросы и гордо сказал: - Нет, я - Негуру. - А-а-а-а, - протянули разочарованные индусы, повернулись к Ицику спиной и пошли искать другие достопримечательности. Но Ицик не сдался. Он не ушел с площади. Скоро к нему подошла группа японцев и вежливо спросила: - Вы сенсей? Но хорошо помнил Ицик наказ Неучителя: - Я - Несенсей, - ответил он. Люди из разных стран подходили к Ицику. Христиане узнали, что он не святой, буддисты, что он не воплощение Будды, а мусульмане, что он не потомок Мухаммеда.
Когда же Ицика окружили скептические соотечественники, уже месяц следившие за его приключениями, и спросили:
-Ты кто?
Ицик ответил:
-Я - Ицик.
Удовлетворенные израильтяне разошлись по домам. Так Ицик понял, что он Ицик. Покаянным вернулся он к Неучителю. Приговор Неучителя был жесток. На месяц Ицик был отлучен от кумира. Словно потерянный, бродил он по Тель-Авиву, натыкаясь на здания и людей. В конце концов, не вынеся страданий, на 28-ой день Ицик по водосточной трубе дополз до балкона Неучителя, украл его сохнущий носок и, прижав его к сердцу, заснул на скамейке.
Неучитель, Ицик и таблетки
Неучитель так много совершил в своей жизни, но так мало обращал на это внимания, что мир лишился целой серии гениальных открытий. Например, как-то, сидя на кухне, он изобрел холодный синтез. Его многочисленные неученики пришли в такой восторг, что тотчас разослали телеграммы по всему свету. Но когда делегация из трех с половиной тысяч мировых ученых примчалась к нему, оказалось, что Неучитель не только потерял интерес к великому открытию, но даже выкинул салфетку, где он записал гениальную формулу. Поэтому холодный синтез был потерян для человечества. Еще Неучитель открыл новый вид энергии, расшифровал ДНК Вади, клонировал жужелицу обыкновенную и вмонтировал чип в голову Ицика, после чего тот перестал переходить дорогу на красный свет. И все это притом, что у Неучителя, как известно, было много болезней. Бестолковые врачи только руками разводили. Главная же его болезнь проявлялась в том, что большую часть времени Неучитель прятался под столом, накрывшись одеялом и кляня человечество в лице своих неучеников, а в оставшуюся от этого часть дня делал гениальные открытия. К тому же у Неучителя кроме раннего сумасшествия, были сильные приступы глухоты, близорукости и хромоты. Конечно, Ицик трактовал болезни Неучителя по-своему. Для него он был глух, как Бетховен, слеп, как Гомер, хром, как Тимур, и безумен, словно Ван Гог. Чтобы поддерживать себя в форме, Неучитель вынужден был глотать 23 таблетки утром и 26 вечером. Если он забывал принимать их, то с ним происходили удивительные вещи: ночью он вставал на четвереньки, подбегал к окну и долго выл на луну. Ицик, понаблюдав за его лечением, побежал в аптеку и стал выпрашивать такие же лекарства. Ему, конечно, их не дали и объяснили, что для подобных рецептов он еще не дорос. Но Ицик, обманным путем уговорив знакомого фармацевта, купил в два раза больше таблеток, чем принимал Неучитель, и поглотил сразу все 98.
После чего вместо прояснения мозгов, которого он ожидал, произошло чудо: Ицик выпрыгнул с шестого этажа на землю, подпрыгнул, словно мяч, и со страшной скоростью помчался в Иерусалим. За 19 минут он добежал до столицы, развернулся и понесся обратно в Тель-Авив. Подбежав к дому, он, словно человек- паук, полез по стене. Случайно заглянув в чужое окно, он увидел, как женщина с большой голой грудью, укачивает на руках маленького человека. Ицик решил, что если один человек может лежать у нее на руках, то значит, может и другой. Он влез в окно и попытался запрыгнуть ей на руки. Женщина закричала и, схватив со стола тяжелый поднос, стала бить им Ицика. Ицик побежал к двери и выбил ее головой. Таблетки, видимо, еще действовали, потому что Ицик перепрыгнул через перила и на четвереньках, словно дикая пума, помчался по лестнице. Сверху доносился крик женщины: “Идиот! Больной! Больной на всю голову!” Но Ицик уже не мог остановиться. И только три раза обежав Тель-Авив и повалив по дороге пятнадцать деревьев, он несколько успокоился. Присев отдохнуть у фонтана, он вспомнил слова женщины. И действительно, случайно взглянув на свое отражение в воде, ему показалось, что он не совсем здоров. После чего он решил посоветоваться с Вадей. - Вадя, - сказал Ицик, когда добрался до дома - я заболел. - Чем? – участливо спросил Вадя. - Не знаю, - ответил Ицик. - Тогда посмотри в медицинском справочнике, - посоветовал находчивый Вадя. Ицик так и сделал. Он открыл справочник наугад и оказался на букве “П”. Далее следовал целый перечень болезней. Ицик прочел: “Повреждение и выпадение глаза”. На всякий случай Ицик взял карандаш и немного потыкал им себе в левый глаз. Вскрикнув от боли, он успокоился – глаз, кажется, был на месте. Он вновь погрузился в чтение. Следующим было “Повреждение и выпадение матки”. Тут Ицик не на шутку встревожился. Он не знал, где у него находится матка! И тут его взгляд упал на последний абзац этой увлекательной главы. Там стояло “повреждение
мозга”.
Ицик схватился за голову. Он не мог понять, повредился его мозг или еще нет. Он постучал по голове костяшками пальцев - раздался глухой звук. “Так, - подумал Ицик, - видимо, мозг поврежден”. Для проверки он попросил Вадю постучать его по голове. Вадя сразу согласился, взял деревянный молоток для отбивки мяса и несколько раз с удовольствием стукнул им по голове Ицика. Вновь раздался глухой звук, как будто бы внутри было пусто... "Быть может, это как с глазом – повреждение и выпадение?" – подумал Ицик. - Вадя, - произнес Ицик, потирая ушибленную голову, – возможно, у меня выпал мозг. - Куда?! - в ужасе прошептал Вадя. - Не знаю, - тоже шепотом ответил Ицик. – Но ты же слышал звук? - Да, - согласился Вадя, - слышал. Быть может, его украли? - Кого? – спросил Ицик. - Мозг, - ответил Вадя. - Может быть... - задумался Ицик. Тогда, на всякий случай, они вместе стали стучать по голове Вади. В ответ голова издала уже знакомый им звук. - Да, - удивленно произнес Ицик, - и у тебя тоже самое. Вместе, бережно взявшись за головы, они пошли к Неучителю. - Неучитель, у нас беда - сказали они хором. - У нас нет мозга! - объяснил Вадя. Неучитель оглядел их, зевнул и сказал: - Я знаю.
Неучитель и эскулап
Как, наверное, уже заметил читатель, тема болезней и их лечения была необычайно актуальна среди наших героев. В какой-то момент растолстевшему Неучителю надоело принимать так полюбившиеся Ицику таблетки, и он решил обратиться к тайскому врачу. Врач оказался человеком небольшого роста с маленькими черными глазами, пронзающими пациента насквозь. Прославился он тем, что восстановил зрение одному слепому, пересадил мозг члену Кнессета и воскресил из мертвых большую лабораторную мышь. Усадив Неучителя в кресло, он обежал его два раза, после чего заключил: "Ты неизлечимо болен". Потом отошел в сторону, окинул Неучителя цепким взглядом, словно живописец свою модель, и торжественно заявил: "Но я тебя вылечу!" Неучитель и слова не успел вставить, как таец уже вытащил карандаш, большой лист ватмана и неожиданно зычным голосом вопросил: "Что любишь есть?" Неучитель принялся перечислять свое плотоядное меню: - Кровавый стейк, шашлык, куриные сердца... Таец не дал ему договорить. Гомерическим хохотом разразился доктор. - Кровавый стейк! – закричал он, вычеркивая блюдо из списка. - Шашлык! - в ярости он сломал карандаш. - Куриные сердца! - заревел он еще громче и, бешено зарычав, разорвал список в клочки, засунул его в рот и с остервенением пожрал. Многое, как известно, повидал Неучитель на своем веку, но только не тайского врача, в ярости поглощавшего ватман. Но целитель на этом не успокоился, тигром прыгнул он на спину Неучителя, завалил его на массажный стол и вмиг сорвал с него одежду. Неучитель понял, что сейчас подвергнется сексуальному надругательству. Но не тут-то было, хитрый эскулап заорал:
"Лежать! Лечиться!", и воткнул в него первую тайскую иглу. Неучитель повернул голову и увидел, что проклятый Гиппократ успел напялить на себя перевязь, набитую иглами, и стал похож на революционного матроса с пулеметными лентами. - Шашлыка тебе! А рыбу-меч не хочешь?! – закричал он, вкалывая очередную иглу - Печень крокодила? А может, почки белохвостого гну?! – продолжал он с криком вопрошать Неучителя, закалывая его иголками. Вытерев пот, целитель рывком заставил сесть своего несчастного пациента и с бешеной скоростью истыкал ему иглами всю грудь. - Нет, голубчик, - со злорадством прошипел он, - теперь ты на диете. Верблюжьи колючки! - вскричал он, торжествуя. - Ничего более. Колючки - в них все витамины! Верблюд ест их килограммами и – посмотри на него – строен и здоров. А ты, кто ты? Гиппопотам в человеческом образе! Никогда еще Неучителя не называли гиппопотамом. От подобного оскорбления, взбрыкнув, он даже свалился со стола. - Ах, вот ты как, - закричал эскулап, - не хочешь лечиться! Но оскорбленный пациент уже пятился к двери. - Стой, подлец, стой, собака! – вскричал таец, выпустив напоследок с десяток стрел. Все они попали точно в цель, и теперь не только спина и грудь Неучителя были усеяны иголками, но и его большой голый живот. Неучитель выскочил на улицу. Он был похож на гигантского дикобраза. Прохожие шарахались от него. Сзади бежал тайский врач и кричал: "Хватай его, держи!". Азартные граждане, приняв целителя за ветеринара, бросились в погоню. Вскоре они загнали дикобраза в угол. Тот съежился, и иголки его встали дыбом. Таец торжествовал. Но тут кто-то из толпы ликующих граждан узнал Неучителя. - О, Праведник! О, Наставник! Достойнейший! Как мы ошиблись! – закричал он. "Мессия, мессия..." - пронеслось по толпе. Неучитель выпрямился. Голый, утыканный иголками, он обозрел толпу, и взгляд его приобрел обычную величавость. Евреи, окружившие его, от восхищения уже готовы были брякнуться оземь. Но Неучитель остановил их, промолвив: "Нет, я не Мессия, я другой!" – и, преисполненный чувства собственного достоинства, гордо зашагал по улице.
Ицик, заметив его из окна, немедленно разделся догола, утыкался всеми имеющимися в доме булавками и выскочил наружу, счастливый от возможности наконец-то походить на своего кумира. Так по улицам Тель-Авива торжественно шествовали два больших, исполненных самоуважения дикобраза.
Неучитель выскочил на улицу. Он был похож на гигантского дикобраза. Прохожие шарахались от него. Сзади бежал тайский врач и кричал: "Хватай его, держи!". Азартные граждане, приняв целителя за ветеринара, бросились в погоню. Вскоре они загнали дикобраза в угол. Тот съежился, и иголки его встали дыбом. Таец торжествовал. Но тут кто-то из толпы ликующих граждан узнал Неучителя.
- О, Праведник! О, Наставник! Достойнейший! Как мы ошиблись! – закричал он. "Мессия, мессия..." - пронеслось по толпе. Неучитель выпрямился. Голый, утыканный иголками, он обозрел толпу, и взгляд его приобрел обычную величавость. Евреи, окружившие его, от восхищения уже готовы были брякнуться оземь. Но Неучитель остановил их, промолвив: "Нет, я не Мессия, я другой!" – и, преисполненный чувством собственного достоинства, гордо зашагал по улице.
Ицик, заметив его из окна, немедленно разделся догола, утыкался всеми имеющимися в доме булавками и выскочил наружу, счастливый от возможности наконец-то походить на своего кумира. Так по улицам Тель-Авива торжественно шествовали два больших, исполненных самоуважения дикобраза.
Ицик и чудеса милосердия
Ицик был готов выполнить любую команду, даже если ему ее не давали. Возможно, здесь сказывалась наследственность – недаром его папа был албанским рядовым. Например, как-то Вадя больно стукнулся плечом о косяк двери. Впрочем, Ваде было не привыкать: биться частями тела о самые разные предметы было для него обычным времяпрепровождением. Вадя потер ушибленное место, но вдруг это заметил Ицик. И хотя Вадя, как мы только что сказали, раз сорок на дню бился обо все окружающее, Ицик обратил на это внимание впервые. Не рискуя брать на себя инициативу (за которую бывал обычно нещадно бит), он немедленно позвонил Неучителю и сообщил об из ряда вон выходящем происшествии. Неучитель спросил: "Больно ли Ваде?". Ицик переспросил об этом своего соседа. Вадя, подумав, что Ицик издевается над ним, обиженно ответил: “Да! Очень и очень больно!" Слово в слово его ответ был передан Неучителю. "Что ж, тогда надо в больницу", - сказал тот. Ицик решительно объявил это Ваде. Тот, еще уверенный, что над ним насмехаются, презрительно отвернулся. Но он забыл, с кем имеет дело. Ицик, недолго думая, схватил его и потащил к двери. Ошеломленный Вадя попытался сопротивляться. Между ними завязалась борьба. Ицик не был сильнее Вади, но приказ Неучи- теля значил для него так много, что вызвал к жизни нечеловечес- кие силы. Ицик сгреб Вадю в охапку, схватил липкую ленту и связал его по рукам и ногам. Вадя отбивался как мог. Наконец они выкатились из квартиры. Связанный Вадя потерял равновесие и скатился по лестнице с четырнадцатого этажа. После чего Ицик, торжествуя, доставил его в больницу.
У Вади оказались сломанными три ребра, нога, рука и нижняя челюсть. Синяка на плече от удара о косяк, несмотря на просьбы Ицика, врачи так и не нашли. К этому времени Вадя был уже полностью загипсован и подвешен к кровати. Ицик удовлетворенно вздохнул, набрал телефон Неучителя и с гордостью доложил: "Вадя в больнице!"
Ицик и катаклизм
Как-то в новостях объявили, что на юге страны грядет катаклизм и волны могут достигнуть высоты девяти с половиной метров. И хотя Ицик жил в центре, он, на всякий случай, приготовился к наводнению. Он купил ласты, маску и трубку. Одев все это, Ицик сел на диван и стал ждать потопа. В таком виде его застал Неучитель. Оглядев его с ног до головы, он покрутил пальцем у виска и ушел. Но стоило только Неучителю захлопнуть за собой дверь, как Ицик начал с ним мысленный спор, убеждая его в своей правоте. Ицик был уверен, что Неучитель обладает не только всеми знаниями, но и читает его мысли. Поэтому теперь он заговорил с Неучителем в его отсутствии. Но так как Неучитель был несколько глуховат, то Ицик заговорил очень громко. В конце концов эта удивительная беседа разрослась до таких масштабов, что Неучитель в реальной жизни перестал играть для Ицика какую- либо роль. Забыв снять ласты и маску, Ицик ходил теперь по улицам Тель-Авива и вел с Неучителем бурную дискуссию. Люди начали сторониться его. Потом стали показывать на него пальцами. Потом его начала сопровождать полиция и две машины скорой помощи. Но Ицик не замечал этого - он был увлечен диалогом. Наконец, полицейским надоело ходить километрами за Ициком, а у скорой помощи кончился бензин. Ицика связали и отвезли в психиатрическую клинику. Психиатры осмотрели его и пришли к выводу, что он, как ехидно сообщил Вадя Неучителю, “абсолютно нормальный идиот”. С этим диагнозом он и был выписан. Тут Ицик так расстроился, что побежал к Неучителю каяться. В отчаянии с порога он бросился на пол и долго полз к ногам своего кумира. Он извивался, проклинал себя и кричал, что он гадюка, подлец, последний подлец, потому что позволил себе разговаривать от лица Неучителя.
- Да, - подтвердил Вадя, торжествуя над конкурентом.
– Ты, Ицик, последний подлец. Последний подлый подлец!
- И зааплодировал.
Ицик бьется об пол
Однажды Неучитель споткнулся, упал и больно стукнулся лбом. Он даже вскрикнул, схватившись за лоб. Немедленно в комнату ворвался обеспокоенный Ицик. - Что случилось, Неучитель? - А как ты думаешь? - ответил Неучитель. – Видишь, бьюсь головой об пол. - А зачем? - спросил пытливый Ицик. - Чтобы поумнеть, - съязвил Неучитель, потер лоб и ушел на совещание мудрецов. Через четыре часа в квартиру пришел Вадя. Стоны и удары, раздававшиеся из комнаты Ицика, разжалобили его тунгусское сердце. Он распахнул дверь. На полу сидел Ицик с огромной шишкой на лбу. Держась за голову, он бился об пол. Вадя замер. - Что ты делаешь? - тихо спросил он. На что Ицик, плача, ответил: - Умнею.
Ицик и сахар
Как-то Неучитель сказал: - Ицик, у нас закончился сахар! После чего Ицик пошел в магазин и купил 32 килограмма сахара. Он втащил на плечах три мешка и, отдышавшись, положил их перед Неучителем. - Ицик, - спросил Неучитель, - ты слабоумный? - Нет, - ответил Ицик. - Тогда почему ты купил тридцать два килограмма? - Потому что в магазине больше не было, - ответил Ицик.
Ицик и холодильник
В один из дней, вечером, Ицик, как всегда, с пафосом заявил: “Я не ел с утра. У меня не было во рту маковой росинки!” Неучитель посмотрел на него, скривился и, указав на кухню, ответил: “Так ешь. Полный холодильник еды”. Через три с половиной часа Вадя вошел на кухню и увидел лежащего возле холодильника с раздутым животом Ицика, который с неимоверным трудом запихивал в себя последний кусок колбасы. Полки холодильника были пусты.
Ицик и дети
Однажды Ицик писал очередную научную монографию, а Неучи- тель спросил у него: - Ицик, у тебя есть дети? Ицик задумался, и жизнь его переменилась: утром, днем и вечером он писал монографию, а ночью делал детей. Он занимался этим целый месяц, и, вместе с ростом монографии, увеличивалось и количество женщин, каждую ночь посещавших Ицика. Итог был таков: 435 страниц на 319 забеременевших женщин. Вскоре каждая из них родила по ребенку, о чем Ицик торжественно доложил Неучителю. Неучитель выгнал его из дома.
Comments