Какое бы сразу случилось движенье,
Настало б крушенье, возникло б броженье
в умах философских и просто в дрожжах
Ах, если бы небо упало – ба-бах!
«Машиах, Машиах!» - кричали б евреи,
И ликовали бы, вытянув шеи,
Пытаясь заметить его приближенье.
О, Боже, какое б настало круженье!
Вода б закипела в кастрюльках дырявых,
Все левые тотчас бы обняли правых,
Вороны заквакали, мыши б заржали,
Все матери бы великанов рожали,
Заплакали б старцы, затихли б младенцы,
Все мудрецы, похватав полотенца,
Купаться бы бросились радостно в лужи.
За ними глупцы, подпоясавшись туже,
Попрыгали б в пропасть с обрывов крутых.
И трепет иссяк бы и гвалт бы затих...
Евреи исчезли бы вдруг в одночастье ...
Народы воскликнули б – «Боже - о, счастье!»
Захлопали б тут же в ладоши арабы -
«Алла всемогущ, давно уж пора бы!»
Потом успокоилось всё б постепенно
Евреи бы в звезды вошли столь степенно,
Что поздний фонарщик, согбенный, устало
Задул бы свой факел и меньше бы стало
Огней во Вселенной, дышащей едва.
И жизнь, словно лужа, иссохла б до дна.
Но Он еще смотрит на землю, вздыхая,
И небо над нами как крыша сарая,
Где мы, словно мыши, шуршим не спеша...
От крика евреев немеет душа.