Дело в том, что я никак не могу понять, в чём именно заключается разница между мной и моим соседом. Мы говорим на одном языке, волосы наши черны, его женщины сводят меня с ума. Мы никогда не разговариваем друг с другом, но меня преследует ощущение, что он тоже не может понять, чем же мы отличаемся друг от друга.
Я наблюдаю за ним. Я забираюсь на колченогую табуретку и приникаю к щели. Я вижу его комнату, она похожа на мою. Те же несколько книг валяются на его этажерке. Кровать его чуть шире моей, но то же покрывало небрежно брошено к изголовью. Мебель его не менее случайна, чем моя, и лишь небольшой гобелен в чёрной рамке, как некая изысканная деталь, выдаёт вкус владельца.
Перегородка, разделяющая нас, возведена жуликоватым домовладельцем и, треснувшая у потолка, даёт мне возможность часами наблюдать за соседом. Знает ли он, что чувствую я? Знает ли, что слежу за ним неустанно?
Две женщины этим вечером посетили его. Почему не вошли они в мою дверь?.. По возрасту эти дамы походят на мать и дочь, но сколь разительно непохожи они друг на друга. Высокая пожилая брюнетка усаживается в кресло и бесконечно длинная юбка её, распахиваясь на колене, даёт возможность увидеть мне длинную её ногу и чёрные волосы, покрывающие голень. Я вскрикиваю, я уверен, что взгляд соседа не в силах оторваться от этих ног. Я знаю, что и приглашена сюда эта дама из-за случайной встречи, из-за порыва ветра, внезапно захлестнувшего узкую юбку и обнажившего эти чёрные волосы. Этот надменный поворот головы, эта слишком затянутая грудь. Эти ноги и уставший презрительный рот - всё то, что так внезапно заставило познакомиться с ней.
Я не слышу, о чём они говорят, не знаю, кто они друг для друга, но я чувствую, почему они здесь. Вторая женщина с беспорядочной копной пышных волос, с рыхлым телом и большой низкой грудью, усаживается в углу, и белая кожа её полных рук тонет в полумраке гостиной.
Трое чуть насмешливо оглядывают друг друга и я, тайный наблюдатель, неприглашённый на вечер, прижавшись холодным лбом к рваным обоям перегородки, вглядываюсь в их лица. Дама медленно вытягивает длинную холёную свою ногу, разрез юбки приоткрывается, и край его соскальзывает с колена. Стопа с высоким подъёмом описывает круг, и ухоженная нога обнажена. Чёрные длинные волосы, приковывают взгляды сидящих. Вторая женщина вскакивает, всё её большое тревожное тело на мгновение замирает... Недвижно устремив взор в пространство, пожилая дама одним взмахом тонкой кисти расшнуровывает свой лиф, и освобождённая её грудь затаивается в глубине платья.
Пальцы моего соседа белеют, накрепко вцепленные в подлокотник кресла. Женщину, столь похожую на дочь пожилой дамы, захлёстывает дрожь. Рыхлое крупное тело её сотрясает. Внезапно она вскидывает голову, рывком обеих рук приподымает просторную юбку, обнажая толстые широко расставленные короткие ноги, и пухлыми пальцами своими вцепляется в кружева панталон. По бледному замершему лицу моего соседа скользит капля пота. Брюнетка опрокидывает за голову свои длинные сухие руки и издаёт долгий протяжный стон. Со сведённым ртом вторит ей молодая дама, судорожно выпрямляясь и разрывая кружева панталон. Я впиваюсь в лицо соседа. Кривая его ухмылка навечно замерла на выбеленном лице. Неужели это лицо - моё? Трое немыслимых персонажей застыли в оцепенении. Их еле слышный вой сводит меня с ума. Я, безумный соглядатай, не в силах наблюдать эту сцену.
Беспомощно слезаю я с табуретки. Ошиблись ли эти женщины дверью?