Когда я предстану перед Небесным судом, никто не спросит меня: «Зусе, почему ты не был Авраамом, Яаковом или Моисеем?»
На меня посмотрят и скажут: «Зусе, почему ты не был Зусей?»
Рабби Зусе из Аннаполя
Реб Моталэ остановился, отложил Книгу и строго взглянув на учеников, простуженным голосом спросил - Кто нам мешает? -
- Амалек! * - с готовностью выкрикнул очкастый Мордхэ.
Реб Моталэ высморкался. - Умник, это и без тебя известно. А вот кто там орёт за окном, словно его режет Хмельницкий? Хотел бы я знать, босяки?! -
- Это мой брат! - радостно закричал длинный красивый Гирш.
- Тащи его сюда, я устрою ему смерть казака! - реб Моталэ вытер слезящийся глаз. Придурковатый Шойл вскочил, опередив Гирша, и тут же вернулся, таща за шиворот зареванного, мокрого Савку.
- Ну, Савка, - уселся реб Моталэ поудобней и приступил к допросу - что ты орешь, как гой? –
Савка перестал реветь, испугался и попятился к двери.
- Я не гой - сказал он, приготовившись на всякий случай к побегу.
- Кто скажет, что ты гой, пусть плюнет мне в бороду. - ответил ребе - Никто не сможет утверждать, что ты гой, хотя бы уже потому, что ни один уважающий себя гой** (а среди них есть и такие) не согласится так вываляться в грязи. Савка, ты выглядишь как хазэр ***. На кого ты похож, Савка? –
- На Гирша, ребе - ответил Савка и блеснул зарёванными глазами.
- На Гирша? На твоего брата? На эту коломенскую версту? Да ты похож на него, как я на китайца. Посмотри, он чист, словно сапоги околоточного... Ну, так как, я похож на китайца? - вопросил ребе, сурово оглядев всю бесшабашную братию.
- Нет. - ответил Савка, насупившись, - Но я похож на Гирша. -
- Ты упрямей коровы, у твоего брата чистый нос, смазливая физиономия и пустая башка, он даже не знает имя Виленского Гаона. На что тебе сдался этот балбес? -
- Я хочу быть похож на Гирша! - выкрикнул Савка, доведённый придирками ребе вновь до своих громогласных слёз.
- Хорошо, хорошо, - закричал ребе - Я не возражаю! Но что скажет твой умный брат, на кого хочет быть похож он? -
Гирш вскочил с лавки и засопел.
- Ребе, - сказал он - я хочу быть похожим на Мордхэ - он покраснел и плюхнулся на скамейку. Очкастый Мордхэ от неожиданности даже подпрыгнул на месте.
- Такой молодой, а уже такой мудрый юноша! - откликнулся ребе - Конечно, Мордхэ поумнее тебя, к старости он даже, возможно, закончит хедэр****. Но скажи мне, учёный мой друг, зачем это тебе понадобилось быть похожим на достопочтенного Мордхэ? Ведь у него кроме неплохой памяти есть ещё очки на носу, чахотка, нищий отец и все остальные цорэс*****. Ты же здоровый, как бык и когда-нибудь унаследуешь ваше возчицкое дело! На тебя уже сейчас заглядывается пара барышень, а Мордхэ только облизывается. Зачем же тебе быть на него похожим? -
- Ребе, - Гирш снова мучительно покраснел - он очень умный. -
- Не знаю, слышат ли меня сейчас небеса - этот еврей хочет ума! Ни денег, ни любви, а ума! Ну хорошо - сказал он, ещё раз высморкавшись и покосившись на Мордхэ - а чего хочет наш агройсер хохэм? ****** -
Маленький Мордхэ страшно смутился. Он даже чуть не выбежал от смущения из комнаты. Но он привык говорить правду.
- Ребе, - заикаясь и поминутно откашливаясь, ответил он - я хочу быть сильным, как Шойл. -
Этого никто из присутствующих не ожидал. Придурковатый Шойл вначале опешил, а потом схватил дубовую скамейку, затряс её над лопоухой своей головой и затопал от счастья ногами.
- Этого не может быть, - только и сказал реб Моталэ. От волнения он даже забыл про свой насморк - Шойл, слышишь ли ты меня, Шойл? Чего же тебе не хватает, безумец? Неужели и ты не счастлив в своей бесконечной радости?! - Шойл как всегда лишь блаженно улыбался в ответ. Потом вдруг лицо его помрачнело, выдавая недюжинную работу мысли и, насупившись, он громко сказал - Ребе, я хочу быть похожим на вас! -
Видимо, эта фраза переполнила чашу терпения ребе. Он взмахнул руками и выбежал из комнаты. Побегав некоторое время по двору и кое-как успокоившись, он вернулся к ученикам.
- Евреи! - сказал он и взмахнул рукой. - Евреи, - продолжил он с прежним пафосом - Что происходит с народом моим? За что разгневали мы Господа нашего, если самый маленький из нас хочет стать здоровым смазливым шмоком, здоровый и смазливый хочет стать умным и больным, умный и больной хочет быть безумным, а этот сумасшедший бугай хочет стать мною!?. Мной, ничего не понимающем в этом мире и молящим Бога о мудрости! Шойл, мишугинэр,******* ты хочешь мои болячки, мою подагру и бессонные ночи? Хочешь пережить два погрома, смерть жены и ребёнка? Хочешь моего одиночества? Что ты знаешь обо мне, безумец? -
Шойл поднял глаза, лицо его вновь озарила блаженнейшая улыбка и он ответил - Хочу. -
- О! - закричал реб Мотелэ - О! -
Мордхэ снял очки, протёр их подолом рубашки и покосившись на остальных, тихо спросил - А вы, ребе Моталэ, кем бы хотели быть вы? –
Казалось, что вопрос прозвучал так оглушительно, хотя и был задан совсем тихо, что ребе оглох. Он как-то вдруг сник и показалось даже, что он стал меньше ростом. Так что Шойл на всякий случай даже привстал, чтобы не упустить из вида своего кумира, если вдруг ребе придёт в голову окончательно исчезнуть. Казалось, ребе никогда не ответит. Наконец, он заговорил. Заговорил столь тихо, что все, находившиеся в комнате с трудом расслышали его слова. - Я бы хотел быть похожим на моего сына... - сказал он.
Дед мой, тот самый Мордхэ, судьбу которого так неудачно предсказал ребе, передал мне эту историю. Ребе вскоре покинул местечко. Дед же мой, вопреки предсказанию, быстро закончил хедер, не умер от чахотки, добрался до Средней Азии, что равнялось по тем временам путешествию в дикую Африку, разбогател там и вернулся в местечко уже после того, как русские победили друг друга в гражданской войне.
Он нашёл штетл******** в развалинах. Половина домов было сожжена. Слепая старуха, выползшая из уцелевшего дома, рассказала ему о погроме восемнадцатого года. Все бывшие соученики его погибли. Длинного Гирша в Умани застрелили петлюровцы. Его брата Савку зарезали во время погрома. Сумашедший Шойл, когда погромщики вошли в местечко, влез на колокольню, согнал оттуда звонаря и священника, и поджёг её. Охваченный пламенем, он обнял колокол и прыгнул вместе с ним вниз, в самую гущу уманьских громил. Последние слова его были: «Ребе, ребе, я стал похожим на вас!». Что имел ввиду Шойл, какая мысль билась в его сраженным безумием мозгу, никто уже не узнает.
Судьба самого ребе Моталэ долгое время была неизвестна. До местечка доходили самые невероятные слухи. Одни говорили, что ребе сошёл с ума и помещён в гойскую лечебницу для душевнобольных в Петербурге. Другие же, наоборот, утверждали, что, будучи в здравом уме, он отправился в Стамбул и получил обещание Султана отдать всю Палестину евреям. Слухи ходили и о том, что ребе плюнул на всё, добрался до Америки и оказавшись троюродным братом Ротшильда одел цилиндр, забыл идиш и изъясняется теперь только по-английски. Последняя же сплетня гласила о том, что ребе отправился к бурам, нашёл там алмазы, сказочно разбогател, был принят Государем Императором и заверен в том, что черта оседлости будет немедленно отменена. А барон Гинзбург на радостях уступил ребе Мотелэ личную скамью в первом ряду Большой хоральной синагоги.
В действительности же судьба ребе сложилась иначе. Через много лет дед мой, роясь в кишиневских архивах, случайно обнаружил пожелтевший листок еврейской газеты, где в заметке о Хаиме Нахмане Бялике наткнулся на имя их местечкого ребе. В 1903 году Одесский общественный комитет послал группу евреев, среди которых был и поэт Хаим Бялик в Кишинёв, собрать на месте документальный материал о зверствах погрома. Ребе Моталэ по собственной инициативе решил примкнуть к этой группе, но опоздал на поезд и, добравшись до Кишинёва, разминулся с ней. Он бродил один среди уцелевших евреев, заходил в разгромленные квартиры и в одной из них наткнулся на мародёров, идущих по следам кровавого погрома. Увидев еврея в дверях ограбленной ими квартиры, они ударили его ножом, бросили барахло и сбежали. Он упал в лужу собственной крови. Он пролежал на железной лестничной клетке до вечера, пока обезумевшие от горя и страха евреи не подобрали его. Русский врач констатировал смерть от колотой раны и добавил, жалея сгрудившихся вокруг евреев, что ребе Моталэ скончался мгновенно, не приходя в сознание.
- Да будет благословенна память его. - печально произнесли стоявшие вокруг.
Дед мой, сидя на протёртом стуле в углу кишенёвкого архива, прочитал статью на почти забытом им идиш и заплакал. Он вышел на молдавские улицы и долго бродил по чужому городу. К вечеру он нашёл синагогу. Он вошёл туда, маленький очкастый Мордхэ, давно похоронивший своего нищего отца, вылечивший чахотку, но не избавившийся от цорэс. Он, обладатель неплохой памяти, как когда-то сказал о нём ребе, вошёл туда, чтобы прочитать кадиш********* по ребе Моталэ.
Он прочитал молитву, молитву, которую читают тысячи сыновей по своим умершим отцам, вышел из синагоги, задрал голову вверх, увидел бесконечное чёрное небо и закричал туда, в это небо, ответив, наконец, на тот самый вопрос - Я больше не хочу быть ни на кого похожим, Ребе! Я хочу быть самим собой… –
*Амалек – (в Торе -царь амаликитян, воевавших с израильтянами) Синоним зла и врага
**гой – не еврей
***хазэр – свинья
****хедэр - религиозная начальная школа
*****цорэс – неприятности, напасти
****** агройсер хохэм – большой мудрец
********мишугинэр – сумасшедший
********штетл – местечко
*********кадиш – поминальная молитва